| Дитя моего сердца |
|
Мэри Остин.
В конце 1997 года мой муж Джон и я решили добавить в нашу семью ребенка, но не традиционным способом. У нас уже было две дочери и два сына, рожденных нами. В то время наши сердца лежали к усыновлению малыша из Кореи. Мы хотели стать мамой и папой крохе, у которого их не было. И в январе мы с большим энтузиазмом начали процедуру усыновления. Мы заполнили горы бумаг, продемонстрировали социальному работнику наш дом, идеально прибранный по такому случаю, и побывали в полиции, где взяли наши отпечатки пальцев, чтобы проверить нас на предмет уголовного прошлого. Это был период ожидания, очень отличительный и в то же время странно схожий с моими беременностями. И как только мы оставили позади все бюрократические препоны, осталось только ждать. Это было уже знакомо: шитье пеленок и крошечных одежек, составление списка дел, которые надо переделать до появления малыша, мечты об этом ребенке, маленьком незнакомце, которого я еще не видела, но уже успела полюбить. Так было со всеми моими детьми. Кроме ожидания, проведенного в мечтах, лучшими в моем материнстве были те благословенные часы укачивания и кормления грудью. Да, чем больше я думала об этом ребенке, тем больше убеждалась, что хочу кормить его грудью, как и предыдущих своих детей. Я кормила четырех своих биологических детей в сумме 8 лет, так что была уже опытной кормящей мамой. Для меня кормление грудью было почти синонимом материнства. Я знала, что можно кормить приемного малыша с помощью системы дополнительного питания, и что это может оказаться трудным. Большинство детей, усыновленных из Кореи, попадают в семью уже будучи четырех-семимесячными. Это означает от четырех до семи месяцев кормления из бутылочки, и мне говорили, что многие тамошние мамы из семей временных опекунов кормят детишек часто и помногу. И я могла лишь надеяться, что малыш, который войдет в нашу семью, будет достаточно мал и терпелив, чтобы научиться кое-чему новому. В начале мая мы получили чудесные новости. Нам предлагали усыновить мальчика, родившегося в марте. Оформление его визы и заполнение бумаг должно было занять не меньше двух месяцев, и могло получиться так, что домой он попадет чуть ли не пятимесячным. Мы назвали нашего мальчика Джошуа, без конца говорили о нем и надеялись, молились, чтобы его бумаги были готовы поскорее. Как только у меня оказалась его фотография, я начала серьезные приготовления. Я начала пользоваться электрическим молокоотсосом через несколько дней после того, как мы получили хорошие известия. Я слышала, что не у всех приемных матерей появляется много молока, но у меня-то его всегда было много. Я отлучила моего трехлетнего ребенка 10 месяцами раньше и все еще могла при желании выдавить пару капель молока. Я думала, что с помощью молокоотсоса у меня быстро придет достаточно молока, чтобы наморозить впрок к прибытию Джошуа. Если бы он совсем не захотел брать грудь, я кормила бы его из бутылочки своим молоком. Две недели я сцеживалась по 10 минут 4 раза в день. К сожалению, в бутылочках не появлялось ничего, кроме легкого налета на стенках. Я была обескуражена и начала сомневаться, получится ли у меня вообще что-нибудь. Было уже начало июля. Оформление документов на Джошуа двигалось нормально, и было вероятно, что мы сможем забрать его домой в течение месяца. Я стала искать способ увеличить количество молока. Я поговорила с подругой, которая была специалистом по грудному вскармливанию. Она обнадежила меня и сказала, что нормой для матерей, разделенных с малышами, является сто минут ежедневного сцеживания. Где же я найду столько времени, имея четырех детей, старшему из которых нет еще и десяти? Но я напомнила себе, что через несколько недель я буду тратить это время на малыша и выкроила время. Я стала фанатом сцеживания. И чем больше времени я проводила за этим занятием, тем больше боялась, ребенок наотрез откажется кормиться грудью. И хуже того, за неделю старательного сцеживания молока не прибыло. Я поискала в интернете о грудном вскармливании приемных детей и нашла кучу информации. В основном она касалась усыновленных новорожденных, но были сведения и о детях постарше. На сайте Международной Лиги кормящих матерей я нашла историю Дэрилин Старр, которая выкормила грудью пятерых приемных детей, хотя сама и не была беременна ни разу. Одной из ее дочерей был почти год, когда она начала сосать! Я связалась с Дэрилин, которая посоветовала не беспокоиться о том, что молока еще нет. У большинства женщин молоко не появляется до тех пор, пока малыш не окажется дома. Еще она сказала, что усиленное сцеживание до прибытия ребенка не увеличивает шансы на успешное вскармливание. Она сказала, что я могу сцеживаться, если хочу, но мне не стоит думать, что это мой долг. Но я уже вложила в это столько времени, что уже не хотела отказываться. К тому же я скоро убедилась, что сцеживание принесло свои плоды: грудь стала более наполненной. К тому времени мы получили разрешение в середине июля забрать Джошуа домой, а у меня получалось вручную сцеживать по дюжине капель молока каждый день. Конечно, на запас этого не хватало, но хватило, чтобы дать мне надежду. 10 июля мы с Джоном обняли наших драгоценных деток на прощание и отправились встречать их младшего братика. Джошуа было ровно 4 месяца. По пути в Корею я без конца напоминала себе, что быть мамой – это не только кормить грудью, но в глубине души я очень надеялась. Первая встреча с Джошуа была гораздо более похожей на роды, чем я предполагала. После смены часовых поясов, в жарком, влажном климате Кореи я устала, взмокла, но мне не терпелось поскорее увидеть, дотронуться до моего ребенка. Мне казалось, что женщине, временно его опекавшей, понадобилась целая вечность, чтобы передать его мне на руки, хотя на самом деле не более десяти секунд. Он был великолепен, и наша близость, зародившаяся, когда я увидела его фотографию, расцвела, когда мы оказались вместе. Я просто упивалась его присутствием. Позже, опекун забрала его назад, чтобы покормить из бутылочки. Когда она повернула его к себе, устроив живот к животу в идеальной позе для кормления грудью, это заставило меня затрепетать от волнения. По крайней мере, это не будет для него в новинку. Нам не отдавали его до тех пор, пока, на следующий день, мы не были готовы лететь обратно. В самолете, не желая торопить его, я кормила из бутылочки, но было ясно, что это ребенок, который любит сосать. Он свернулся калачиком и посасывал мою руку. Я воспарила в своих надеждах! Я хотела подождать с прикладыванием к груди пару дней после возвращения, но мне так нетерпелось, что, оказавшись дома, уже через час в спальне я попробовала покормить его. Он весь напрягся и завопил от недовольства. Но нельзя винить его, ведь он даже не знал, что я – его мама, всего два дня назад он видел меня впервые в жизни! Весь следующий день я кормила его у груди из бутылочки. Ему нравилось, но мне было очень неудобно. Когда кормишь грудью, одна рука свободна, и я как-то не понимала, что для кормления из бутылочки требуются обе руки! Со следующего дня я стала постепенно переводить его на грудь. Сначала я продела тоненькую трубочку системы для докорма в соску от бутылочки, которая была ему знакома. Потом я стала держать соску поверх своего соска во время кормления. Так Джошуа научился касаться моей кожи во время сосания из знакомой соски. Теперь смесь для него поступала из системы, а не из бутылочки, и со стороны это выглядело, как грудное кормление. Он легко согласился на эти перемены. На следующий день я попробовала заменить соску на накладку на сосок с продетой в нее трубочкой от системы. Он воспротивился, и мы вернулись к варианту с соской, что его тут же утихомирило. На следующий день ни свет ни заря Джошуа, еще не привыкший к смене поясов и новому странному миру вокруг, стал очень беспокоиться. Я носила его туда-сюда, кормила, покачивала, предлагала пустышку, но он все плакал. Наконец в четыре утра я сделала то, что всегда помогало моим детям успокоиться – приложила его к своей обнаженной груди, и он присосался! В первый раз на пару минут, но дольше на другой день. Я замерла в надежде, не смея пошевелиться. Я была так взволнована, что забыла об усталости. И хотя Джошуа предпочитал спокойную обстановку во время кормления, нам становилось все легче. Теперь он превратился в настоящего грудного ребенка – он сосал по полдня, и каждый день я сверху вниз смотрела на своего сладкого сыночка, родившегося на другом конце света, но кормящегося из моей груди. В возможность такого счастья верится с трудом. В начале молока у меня было совсем мало, особенно пока Джошуа отказывался от чередования грудей в одно кормление. Он плакал, не хотел сосать снова. Как только он привык менять сторону, молока стало гораздо больше. Большинство приемных матерей продолжают использовать систему для докорма в течение всего периода вскармливания, особенно для детей старше месяца. Подсчитав его потребность в калориях, исходя из его веса и активности, я узнала, что нужно ему 40-42 унции (1200-1260 мл) смеси в день. А он высасывает только 20 унций (600 мл) в день с помощью системы. Значит, моего молока хватает на половину его рациона. Впечатляет! Важнее того, что его тело питается моим молоком, то, что его душа питается у моей груди. Когда мы устраиваемся в кресле-качалке, чтобы покормиться, и он тянется вверх, чтобы дотронуться до моего лица или улыбается, не выпуская грудь, никто на земле не вправе усомниться, что я – мама Джошуа, а он – мой малыш. Это чувство идет из самой глубины наших душ. 1999 год. Оригинал здесь |
