Иные взаимоотношения: размышления об усыновлении.
Интервью с Нэнси Верриер.

Марси Экснесс.

Нэнси Верриер, психолог, приемная мать, -- автор нашумевшей книги «Первичная травма: к пониманию приемного ребенка» (1993), где рассматриваются последствия расставания новорожденного с биологической матерью. В этом интервью Нэнси делится своей точкой зрения на такие проблемы усыновления, как: необходимость развивать в приемных детях адекватную самооценку, целесообразность присутствия приемных родителей при родах, наилучший сценарий усыновления.
М.А.:

-Недавно мне случилось пообщаться с коллегой, отдавшей ребенка на усыновление, о том, целесообразно ли беременной заблаговременно устанавливать контакт с будущими усыновителями. Ее мнение однозначно: будущим усыновителям нечего делать рядом с беременной.
Н. В.

- Полностью согласна. Это как-то неестественно.

- Она считает, что будущей матери необходимо сосредоточиться на размышлениях, сможет ли она сама воспитывать этого ребенка.

- Совершенно верно.

- То есть ей не должны мешать мысли о том, какие замечательные эти люди, что они будут лучшими родителями и т.д.

-Или у них сложатся такие замечательные отношения, что она просто не сможет им отказать, она будет просто должна отдать им ребенка. Нет, я на 180 градусов изменила свое мнение на этот счет. Раньше я думала: хорошо, если ребенок еще в утробе слышит голоса приемных родителей, если передача ребенка сопровождается неким ритуалом, разговоры о котором, кстати, приводят усыновленных (уже взрослых) просто в бешенство. Мне казалось, что, может быть, как-то неосознанно ребенок будет чувствовать себя спокойнее, если будут выполнены какие-то специальные действия. Но повзрослевшие усыновленные указали мне на то, что это слишком напоминает жертвоприношение, а в качестве жертвы выступает ребенок.
То есть, мое мнение полностью изменилось. Я думаю, этот ритуал будет нужен взрослым, а никак не ребенку. И даже не всем взрослым, а только приемным родителям, потому что биологические родители, если вы когда-нибудь видели их во время таких ритуалов, просто убиты.
И мне кажется совершенно очевидным, что приемным родителям не следует присутствовать при родах. Биологическая мать должна сама принять ребенка по прибытии в этот мир и, если им нужно попрощаться, то пусть они останутся наедине. Конечно, на родах должен присутствовать врач и все такое, но после рождения ребенка не должны сразу куда-то утащить, они с матерью должны побыть только вдвоем.

-Но ведь ситуации складываются по-разному. Есть женщины, которые с самого начала не рассматривают вариант собственного материнства. К примеру, моя подруга забеременела в возрасте 21 года. Ее мать умерла, и не было никого из близких, кто бы мог ее поддержать, то есть не было абсолютно никакой возможности растить ребенка, да и она сама этого не хотела. И она решила сделать аборт. И вот я думаю, что если бы она рассмотрела вариант усыновления, то при ее обстоятельствах было бы серьезной поддержкой на сроке 6-7 месяцев найти достойных родителей своему малышу и не беспокоиться за его будущее. Ведь есть женщины, которые сами хотят отдать ребенка в надежные руки, которым становится легче от этой предопределенности, от присутствия приемных родителей в родильном зале.

-Да, я знаю, что многие рассуждают таким образом до рождения ребенка. Мне приходилось общаться со многими беременными, и у них было множество различных соображений о будущем, они были полностью уверены, что собираются отказаться от ребенка и т.д. Но они еще не видели ребенка, настоящего, живого ребенка. Я говорю это к тому, что многие хотели присутствия усыновителей на родах, но зачастую, по прошествии времени они оглядываются назад и им все это видится неестественным, вызывает раздражение. Тогда это казалось поддержкой, а позже – чем-то противоестественным.

-Кстати, о взрослых усыновленных. Когда вы упоминали об усыновительских ритуалах, меня тянуло скривиться. Внешне кажется, что это правильная вещь, но одновременно что-то в этом меня напрягает. Только радость, чудо и умиление и ничего о том, ценой какой утраты это досталось.

-И ведь всегда все виделось именно так, да? Вот почему моя книга стала для некоторых разорвавшейся бомбой, потому что я рассказала об утрате. В каждой второй прочитанной мною книге вскользь упоминалось отвержение, травма, но эти темы быстро сворачивались.

-Осознавая тот факт, что практика усыновлений неизбежна, каким вам видится наилучший сценарий?

-Мой сценарий подразумевает, что ребенок проведет с биоматерью не ньше недели, потому что многие процессы должны запуститься в головном мозге, в нервной системе, а если расставание последует за родами, этого не произойдет. То есть, я бы рекомендовала им провести вместе не меньше недели, на грудном вскармливании, а уж после этого принимать окончательное решение.
Биологическая мать может заранее познакомиться с кандидатами в усыновители, но с самого начала им следует знать, что она может и не согласиться на усыновление, и придется им с этим смириться. Но им не следует ни присутствовать при родах, ни вступать в контакт с ребенком сразу после рождения. Это чересчур осложнит жизнь ребенку, точнее, испугает его. Конечно, страх в любом случае ему предстоит. Рождение и так травмирующее событие, но еще и сразу отнимать ребенка от биоматери – это бессовестно и негуманно.

-А если будущие усыновители, предупрежденные о том, что никаких гарантий нет, будут просто присутствовать на родах, никак не участвуя? Что вы думаете по этому поводу?

-Присутствие и есть участие. Я думаю, важно, чобы усыновители не путали усыновление с родами. По каким бы то ни было причинам, они не рожают, а усыновляют. Присутствие любого человека на родах влияет на процесс. То же самое, что было выявлено в физике: наблюдение вносит изменения в наблюдаемые процессы. Не имеет значения, что потенциальные родители предупреждены о том, что биомать может изменить решение, они все равно очень ждут, очень надеются, что это будет их ребенок. Они даже могут надеяться, что само их присутствие скажется в их пользу.
Усыновление не должно происходить в родзале. Ребенок нуждается в отдыхе на левой груди биоматери, чтобы пришел в норму гормональный всплеск, сопровождающий родовый стресс. Не нужно выхватывать его у матери по какой бы то ни было необходимости, включая медицинские манипуляции. Ребенок никогда не будет так нуждаться в матери, как в первое время после рождения, после прохождения по родовым путям со всеми сопутствующими переживаниями, когда он оказывается выброшенным в огромный мир, где все незнакомо – предметы, звуки, а знакомых по утробе картин и звуков больше нет, когда гормоны стресса, которые помогли ему родиться, должны уйти, а серотонин появиться, когда должны установиться связи между головным мозгом и нервной системой, и когда малыш слышит сердце матери, чувствует кожей кожу, видит ее глаза, лежа у ее левой груди, это автоматически стимулирует все его пять чувств и дает ему ощущение безопасности в новой обстановке. Когда он вместо этого разлучен с ней, то испытывает глубокий шок – естественную реакцию на травматизацию. Всем приемным родителям достается травмированный ребенок.

-Мне приходит на ум, что ребенок может чувствовать ответственность перед людьми, ожидающими его появления. Мое усыновление было открытым, как в основном принято в наши дни и мои мамы последние два месяца ожидания проводили время вместе, ходя по магазинам и т.д. Во время своей терапии мне удалось «вспомнить» собственные чувства в тот период: я не хотела рождаться, не только потому, что от меня собирались отказаться, но и потому, что все чего-то от меня хотели.

-Ммм…может быть.

-Мне кажется, это обратная сторона медали в случае слышания голосов приемных родителей до рождения, получается такое сверхожидание.

-Да, я согласна. Во первых, энергия биологической матери действует на плод как никакая другая. И многие приемные дети испытывают облегчение, вновь встретившись с ней. Облегчение, которое не могла дать приемная мать. Я видела это у моей дочери, как она расслабляется в присутствии своей биоматери. У нас с ней прекрасные отношения, но немного иные. Они отличаются и от тех, что у нас с младшей дочерью.

-Вашей биологической дочерью.

-Да, это такой уровень обоюдной комфортности, который просто недоступен моей приемной дочери.

-По моим ощущениям, если бы мы могли признать это, сказать об этом вслух, то приемные родители могли бы оказаться в самом выгодном положении, ведь они, как никто другой, могут любить своего ребенка и дать ему шанс на исцеление. Если бы им удалось понять, что они не могут ничего изменить, но могут дать ребенку понимание его переживаний, включая боль разлуки и утраты.
Одна приемная мать, чьему сыну позволено обсуждать любые его чувства, включая грусть потери биологической матери, говорит так: «Я от этого ничего не проигрываю, наоборот, я выигрываю. В глазах моих детей я – герой, я заслуживаю доверия, я уверенна и надежна.»

-Да, потому что ребенок чувствует, что его понимают.

-И следовательно доверяет.

-Знаете, я разговаривала с приемными родителями, многие интуитивно оказались готовы услышать это. Я хочу сказать, они действительно хотели знать, чем можно помочь своим детям, и они откликаются, когда я говорю: «Знаете, вы никогда не займете место биологической матери. Вам нужно строить иные взаимоотношения. И если они у вас будут, то ребенок почувствует облегчение, ему не нужно будет вас контролировать, и вы познаете его истинную привязанность».

-То есть если приемный ребенок чувствует, что вы пытаетесь занять место его биоматери, то это воспринимается как…

-…попытка строить ненастоящую жизнь. Да. я прочувствовала это, по-моему, я даже упоминала это в книге, когда я наконец пришла к пониманию того, что никогда не смогу занять ее место. Просто нам говорят, что мы мамы, настоящие. И когда я усыновляла Жизель, я верила в это, я ведь ничего не знала, понимаете? И только годы спустя я поняла, что этого не произошло да и не могло произойти, но ничего не сказала Жизель, но видимо, мое отношение как-то изменилось, нам стало проще, мы стали ближе.

-Здесь уместно затронуть вопрос, к которому я, оказывается, очень неравнодушна: грудное вскармливание приемных детей. Вы говорили о мощной энергетической связи с биоматерью, не кажется ли вам, что эта связь мешает, а то и вовсе препятствует грудному вскармливанию приемной матерью?

-У меня нет однозначного мнения на этот счет. Если ребенку это нравится – прекрасно. Но я бы не стала принуждать его, иногда ведь дети сами не хотят – запах не тот или еще что-то мешает. Только, мне кажется, нужно прояснить один момент: кормящая приемная мама должна помнить, что не она родила этого ребенка. И, если, кормя грудью, она об этом забывает, мне не кажется, что это хорошо.

-Лично мне, как приемному ребенку, это совсем не по душе, мне это видится как еще один способ сообщить ребенку: видишь, ты как будто родился у меня.

-Да, возможно…Некоторые приемные матери все равно неосознанно будут думать, что сами его родили. Но я не знаю, как к этому относиться. Я думаю, что вам, как усыновленному ребенку, проще иметь определенное мнение на этот счет.

-Я думаю, что как и многое другое обсуждавшееся здесь, грудное вскармливание приемного ребенка тоже имеет право на жизнь при определенных условиях. Например, если приемная мать осознает боль утраты, которую испытывает ребенок, если она относится к ней сочувственно, если она кормит грудью просто чтобы кормить. Очевидно, что такая мать будет полностью настоена на потребности ребенка, будет присматриваться к его реакции и уважать ее. Но ведь кормить грудью можно и из эгоистичкских велений, когда мать просто хочет приобрести новый опыт. Я думаю, это желание матери прекрасно, если она прежде удостоверилась, что ребенок тоже этого хочет и следует его желанию.

-Да. Некоторые малыши часто смотрят приемной маме прямо в глаза, а некоторые не смотрят совсем, и даже отворачиваются при попытке установить контакт глазами. Так же и с грудным вскармливанием: некоторым нравится, а некоторым – нет.

-Вот интересно: вообще-то я фанат грудного вскармливания как из-за особенной близости, которое оно дает, так и из соображений его особой питательной ценности, иммунологических компонентов и аминокислот, содержащихся в грудном молоке. Но вот опять, с точки зрения человека, пережившего замену одной матери на другую, которая ощущалась как энергетически чуждая, бутылочка как-то честнее. Не так искажает эти упомянутые вами первичные отношения. И во время кормления из бутылочки тем не менее остается достаточно близости и контакта глазами.

-Да, конечно. Это как раз соотносится с необходимостью понимать, что этого ребенка родила другая женщина, у него с ней уже установилась некая связь, которую нужно уважать. Я работаю с приемными родителями, которые стараются не относиться собственнически к своим детям, которые учатся говорить с ними о биоматерях, сочувствовать их утрате. И они столько получают взамен! Их дети открываются им и говорят, говорят, говорят. Но есть и такие этапы взросления, когда дети просто не видят никакой разницы.

-Какие например?

-Подростковый период. Если они подвергались терапии до этого, то могут что-нибудь сказать. Но если вдруг родители решат, что ребенок неисправим и пойдут к психологу, то. скорей всего, он решит, что это не имеет никакого отношения к усыновлению.

-Моя недавняя лекция называлась «Настоящий приемный ребенок», в ней говорилось о том, как важно заложить этот фундамент как можно раньше, сочувствовать ребенку: «Я знаю, я не та мама, которую ты ожидал». Потому что позже он уже выстроит определенную защиту, пробиться сквозь которую будет нелегко. Что до меня, то даже когда мне было семь и мама усадила меня и затеяла длинный разговор о моем удочерении, начав с того, как они с папой любят меня и все такое, мне просто стало противно. Я уже не принимала от нее никаких интимностей, откровенностей и прочего. Эта моя внутренняя дверца давным давно захлопнулась.

-Да, нам нужно признавать это с самого начала. Скажу приемным родителям, что мы (меня очень поддерживает, что именно «мы»), энергетически чужды нашим детям. Они не удобно рядом с нами. Они не ощущают, что мы – отражение их самих. Да мы и не можем их отражать, не можем. Мы не похожи на них, мы ведем себя не так, ничего в нас не напоминает их. И мы должны понимать, что ребенку не хватает чего-то очень важного, чтобы правильно сформировалась его самооценка. Потому что как формируется самооценка? Частично из отношения матери, частично из узнавания себя в матери, его хорошесть отражается в ней, и он знает, он – хороший. Почему гадкий утенок думал, что он гадкий? Потому что отличался от других членов своей семьи. Это был лебедь, оказавшийся в семье уток.

-Я думаю, если родители отрицают, правду, которую их дети просто не помнят, они тем самым способствуют формированию ложного Я у детей, что очень мучительно. Окончание здесь