| Грудное вскармливание приемного ребенка: как я кормила Макса. |
|
Шэрон Ларсон.
Впервые я узнала, что приемных детей кормят грудью, на занятиях в больнице, где я работала санитаркой. Консультант по грудному вскармливанию начала свою лекцию:”Любая женщина может кормить грудью. Матери кормят двойняшек, тройняшек и даже приемных детей”. Этого было достаточно, чтобы мысль о такой возможности пустила корни у меня в голове. Примерно через два года под конец эмоциональной эквилибристики, сопровождавшей лечение от бесплодия, неожиданная возможность в корне изменить нашу жизнь свалилась нам, как снег на голову. Молодая женщина, бывшая на раннем сроке беременности, планируя усыновление еще не рожденного малыша, выбрала нас стать ему родителями. По мере того, как развивалась ее беременность, моя психологическая беременность началась. Я очень хотела кормить малыша грудью. Я отправилась в местную библиотеку и взяла оттуда все книги, посвященные этой теме, включая и “Кормление грудью – искусство женственности”. Я принесла их домой и по оглавлению поискала разделы о приемных детях. К сожалению, только в нескольких обнаружилась пара страниц по этому вопросу. Утверждалось, что в принципе кормление грудью приемных детей возможно, но потребует больших усилий и настойчивости. Многие авторы рекомендовали Лигу кормящих матерей в качестве помощника. Я обзвонила нескольких представителей Лиги, некоторые из них оказались вполне компетентны в вопросах стимулированной лактации, и все они горячо поддержали меня. Я заказала в Лиге брошюру “Грудное вскармливание приемных детей” и с жадностью поглощала ее содержимое. Я отмечала каждую рекомендацию о том, как добиться в этом успеха. Я массировала грудь после утреннего душа, носила накладки, чтобы вытянуть соски (я боялась, что они недостаточно выступают вперед, чтобы кормить малыша), ходила по дому без бюстгальтера. Я даже загорала, подставляя обнаженную грудь солнцу, в те дни, когда не работала. А наш задний двор – не совсем уединенное место, так что это вовсе не было легко! Так я пыталась закаливать соски. Постепенно и муж начал проникаться смыслом происходящего. Он даже пытался внести свой вклад в стимуляцию сосков, но это скорее настраивало нас на легкомысленный лад. Я пыталась выжать “молоко”, сдавливая грудь, уже потом я узнала, что с этим не шутят – можно серьезно повредить ткани. Иногда получалось выдавить капельку белесой жидкости. Мы рассказали нескольким знакомым о наших надеждах на усыновление. На этот раз мы не пускались ни в какие подробности: мы уже совершили такую ошибку, рассказывая о лечении бесплодия, -- тогда мы просто устали постоянно объяснять и делиться нашей печалью. Когда у нас гостил лучший друг мужа еще со школы, позвонила наша биомать, и мы все ему рассказали. Я еще упомянула, что хочу кормить малыша грудью. Он отозвался очень деловито и рассказал, что подруга его матери, кормила грудью своего приемного сына. Он описал. как она носила “мешочек” с молоком, от трубочка которого вела к соску. Малыш сосал, получая смесь и то, молоко, что у нее было, одновременно стимулируя грудь к лактации. Я никак не могла поверить, что он лично знаком с кем-то, у кого это получилось. Я связалась с подругой его матери, жившей в Калифорнии, и она сделалась моей наставницей. Я была взволнована уже тем, что могу говорить с ней. Она не пользовалась молокоотсосом и никак не стимулировала грудь до появления сына, а просто каждый раз кормила его через систему с целью просто кормить его у груди, а не снабжать грудным молоком. И только когда доктор спросил, когда у нее последний раз были месячные, а она не смогла вспомнить, он пришел к выводу, что у нее появилось молоко. Какой сюрприз на восемнадцатом месяце вскармливания. Примерно за два месяца до рождения моего сына Макса я связалась с консультантом по грудному вскармливанию, которая прочла мне целую лекцию о грудном вскармливании и приемных матерях. Я была очень довольна, что нашелся еще один источник поддержки. Я начала сцеживаться. Я занималась этим в минуты эмоционального подъема, когда во мне крепла уверенность, что в один прекрасный день я стану мамой. Я все еще беспокоилась, что с усыновлением ничего не выйдет. Когда я сцеживалась в первый раз, то почувствовала, что грудь увлажнилась. Сперва я подумала, что это пот или влага внутри молокоотсоса, но позже поняла – это было молоко. Макс родился на две недели раньше. Биомать родила его без какого-либо вмешательства. Мы знали, что родители подпишут отказ не ранее, чем через полтора-два месяца, и мы сможем забрать его домой. Это создавало дополнительные трудности для кормления грудью. По телефону я пыталась найти опытного консультанта, чтобы она могла присутствовать при нашем первом кормлении. Одна представительница Лиги предложила разместиться у нее, пока мы ожидали оформления документов на усыновление. Как много значило для меня ее гостеприимство! Мы познакомились с Максом, когда ему была неделя от роду. К счастью, он был голоден. Мы отправились в спальню его временных опекунов. Я надела систему докорма, и он немедленно взял грудь. Мои ожидания оказались не напрасны. Я наконец почувствовала, каково это -- ребенок, сосущий мою грудь. Женщина, временно опекавшая Макс, пригласила меня пожить у нее дома весь следующий месяц, пока не будут готовы документы. И хотя, она не была особенно просвещена в этом вопросе, она одобрила мое желание кормить грудью. Макс переехал домой, когда ему был месяц. В то время его иногда прикармливали из бутылочки с соской NUK. Я пользовалась системой для докорма от Medela, когда кормила его у груди. Он никогда не путал соску и сосок, как некоторые другие детки, и не выказывал предпочтения одного другому, чего я очень боялась. Я начала посещать встречи Лиги кормящих матерей, меня пригласили для обмена опытом на домашние встречи нашего консультанта. Все мамы очень благожелательно приняли нас с Максом, мы встречались, кормили детей, поддерживали друг друга. Но на некоторых встречах меня стали спрашивать об усыновлении. И хотя меня никто не хотел обидеть, назойливо звучали вопросы о “настоящей”, “родной” матери. Я храбро пыталась ввести корректную лексику усыновления, отвечая: “О, вы имеете в виду биомать?”, поскольку вовсе не считала себя ни “ненастоящей”, ни “неродной” мамой своего сына. Я просто была его мамой. Иногда спрашивали, сколько у меня молока, что было уж совсем неловко. Разве хоть одна мать знает, сколько у нее молока? Согласна, возможно, я была чересчур чувствительна в начале пути моего материнства, но мне казалось, что подобные вопросы этих женщин не касались. Они часто рассказывали о своей беременности, о родах. Любая бесплодная женщина понимает, как тяжело слушать такие истории. Я решила открыть группу поддержки для таких же, как я, приемных мам. Когда Максу было десять месяцев, я собралась с силами и опубликовала объявление в рассылке для приемных родителей. Несколько человек откликнулись, и я назначила встречу у себя дома. Моя группа была маленькой, но проходила в атмосфере большой доверительности. Мы делились вещами, полезной информацией, помощью. Мы, как могли, ободряли друг друга. Макс кормился грудью, пока не отказался от нее сам. Я надеюсь, моя история вдохновит приемных матерей, обдумывающих возможность грудного вскармливания. Здесь нас таких не много, так что возможность пообщаться -- это почти чудо. Мне хотелось бы, чтобы и вы рассказали о своем опыте, о преимуществах грудного вскармливания другим. 1996 год. Оригинал здесь |
